В этом году Роскосмос впервые в истории провел открытый конкурс по отбору претендентов в Отряд космонавтов. Из 305 человек право на путевку в космос получили только 8. Заместитель начальника ЦПК имени Гагарина, летчик-космонавт, Герой России Олег Котов рассказал «Голосу России» о том, что ждет новобранцев.
— Вы довольны пополнением? Впервые к вам пришли люди «с улицы».
— Да, не все из космической отрасли. Есть два человека из Центра подготовки космонавтов, которые являются инструкторами и, да, есть одна девушка, которая является работником радиостанции, или являлась, сейчас она уже сотрудница Центра подготовки космонавтов. Также есть молодые люди с различным образованием, с различным опытом работы. Но все они увлечены космосом, все они энтузиасты космических полетов и с большим интересом приступили к общекосмической подготовке. Это очень достойное пополнение, это результат кропотливой напряженной работы всех сотрудников Центра и других организаций, которые очень внимательно отнеслись ко всем претендентам, которые подавали свои заявки на участие в этом конкурсе. И с гордостью могу сказать, что были отобраны самые лучшие из тех, кто претендовал на место в отряде космонавтов.
— Вы тоже показывали себя когда-то в отборе. Скажите, в каком формате побеждать легче?
— На мой взгляд, побеждать в открытом конкурсе легче. Потому что отсутствует некая предыстория. В этом одновременно и плюс и минус открытого конкурса. Открытый конкурс конечно не является панацеей. Это всего лишь один из вариантов проведения набора в отряд космонавтов.
Когда брали людей из космической отрасли, область выбора была меньше, но людей знали, они были на виду. И руководители, которые рекомендовали кого-то в отряд, знали что это за человек, что у него за душой, какой он профессионал.
В данном случае мы идем на некоторый риск, это одна из причин, по которой было набрано восемь человек при потребности в пять. Вполне возможно, что кто-то из них не закончит общекосмическую подготовку. Пока еще неизвестно, как они себя поведут. Хотя я буду рад, если все восемь достойно пройдут подготовку и получат сертификат космонавта.
— Вы планируете сделать открытые конкурсы регулярными?
— Это прерогатива «Роскосмоса». Все будет определяться потребностью отрасли в людях. Я допускаю, что если будут конкурсы, то они будут целевыми. Предположим, если встанет вопрос об ученых или исследователях в определенной области, мы будем проводить открытый целевой конкурс. Например, если нам потребуются врачи, мы будем набирать среди врачей.
— Можно ли говорить о том, что открытый конкурс — это ответ скептикам, которые утверждают, что профессия космонавта уже не так престижна, как была раньше? 305 человек, это на ваш взгляд, много?
— Это очень мало. Мы расстроены такими показателями. Примерно за тот же период времени в НАСА проводился набор астронавтов, и поступило более шести с половиной тысяч заявок. Мы конечно не рассчитывали на такое количество, но порядка тысячи заявок мы ожидали. Тут, возможно, сработал фактор плохой информированности. Хотя мы публиковали объявления в определенных средствах массовой информации и в интернете, массовой рекламы не было, и может быть, в этом причина. Для такой страны, как Россия, 305 заявок, согласитесь, это не так много.
— А что собой представлял этот конкурс? По каким критериям отбирались люди?
— Это достаточно сложный процесс. Он проходил в два этапа. Был этап заочный, то есть рассматривались те документы, которые поступали к нам, согласно перечню. Комиссия определяла соответствие требованиям, в основном это вопросы образования, опыта работы, возраста, состояния здоровья. Первоначально было необходимо получить хотя бы какие-то медицинские анализы. Больше половины людей отсеялись именно на этом.
Чуть больше 50-ти человек прошли на второй этап. Они были вызваны в Центр подготовки космонавтов. И уже несколько подкомиссий проверяло их готовность или соответствие требованиям более детально. А именно — насколько они обучаемы, насколько они обладают техническими навыками, насколько владеют английским языком. Психологическая комиссия, комиссия по физкультуре и, естественно, медицинская комиссия. После того, как все эти этапы были пройдены, состоялось заседание конкурсной комиссии, были отобраны восемь самых достойных, те, которые набрали высшее количество баллов.
— Каким должен быть идеальный претендент?
— Идеального не существует. Но основное — это профессионально значимые качества. Это умение и готовность работать в чуждой среде, в замкнутом пространстве длительное время, в навязанном коллективе, претенденты должны быть достаточно стрессоустойчивы. Ну и, естественно, требования по здоровью были достаточно жесткие, так как мы набираем этих людей не на один полет. Мы понимаем, что до первого полета пройдет пять-семь-восемь лет, и, как минимум, рассчитываем, что каждый из них совершит три полета. Это где-то 15 лет профессионального долголетия. Соответственно, должен быть запас.
— Антропометрические данные имеют какое-то значение? Рост, вес? Вот раньше набирали космонавтов 150-160 рост, сейчас, вроде бы, может быть и 190?
— Сейчас есть. То же самое, остались эти критерии. Но конструкция корабля меняется, и эти критерии выставляет организация, которая производит космические корабли. Сейчас более критичным является рост сидя, который составляет не более 92 сантиметров, и вес, который должен быть не больше 95 килограммов.
— А сколько девушек принимало вообще участие в конкурсе?
— Очень мало, чуть больше 30 человек, и до финала дошли три девушки. Все три очень достойные. Одной удалось пройти.
— Они соревновались на равных с мужчинами или по отдельной программе?
— На равных.
— Какие-нибудь снисхождения все-таки были?
— Нет. Нормативы по физкультуре немного разные, так как физиология мужчины и женщины несколько отличается. Например у НАСА, имеющей богатый опыт проведения открытых конкурсов, требования одинаковые для всех.
— А все-таки взять девушку в отряд было решено заранее, или просто попалась такая девушка, которой невозможно было отказать?
— Она достойно вошла в тот финальный список претендентов по количеству баллов.
— Может быть, все-таки это полет Сары Брайтман повлиял на решение?
— Гарантированно нет.
— Такие звездные туристы готовы повысить интерес к космонавтике?
— Возможно, они могут поднять престиж или привлечь внимание, но я думаю, нет. Это ложный путь, потому что туризм совершенно не имеет никакого отношения к профессиональной космонавтике. В недалеком будущем начнутся орбитальные полеты. Люди будут десятками летать в космос и смотреть. Это скорее частное, коммерческое предприятие, нежели пропаганда освоения человеком космоса. Привлекать надо результатами научных экспериментов, научными проектами создания новой космической техники, а не списком звезд, которых удалось свозить на 10 дней в космос.
— Насколько я понимаю, у вас есть собственное отношение к космическим туристам. Вы летали с Чарльзом Симони, скажите, насколько комфортно космонавтам в такой компании?
— Это отдельная история. Чарльз Симони летал дважды в космос. И относился к своему полету максимально профессионально, насколько это возможно было. Во всяком случае, все свое свободное время он отдал проведению экспериментов, в том числе на самом себе. То есть он сделал вклад в космическую науку. Насколько эффективно это было, мне сложно судить. Но, во всяком случае, большинство космических туристов, включая Чарльза Симони ведут себя крайне адекватно. Они совершенное не питают иллюзии о своем месте в экипаже, о своих функциональных обязанностях, о доли своего участия в космическом полете. Опять же мы с ними проводим достаточное количество подготовки вместе. У меня вообще никаких проблем с Чарльзом во время полета не было. Личностные отношения, как правило, складываются очень хорошо.
— Одно дело, конечно, отдыхать в космосе, другое дело — работать. Вот работать учит Центр подготовки космонавтов. Скажите, через какие испытания еще предстоит пройти новобранцам, чтобы занять место в ракете?
— До ракеты им действительно еще долгие годы. Они начнут сейчас с первого этапа, наиболее интересного для новобранцев, это общекосмическая подготовка. Где им предстоит познать себя, показать себя другим, изучить космическую технику, космическую науку, немного освежить знания фундаментальных наук, пройти испытания в различных средах, в различных тренажерах. И это самый запоминающийся этап. Для тех, кто никогда раньше этим не занимался, это будет и тяжело, и интересно.
— Роскосмос объявил о начале подготовки к длительным полетам на МКС. В связи с этим, будет как-то корректироваться программа подготовки космонавтов?
— У экипажа, который полетит на годовую миссию, будет своя программа. Под каждый экипаж верстается своя программа подготовки. Даже независимо от того, это годовой полет или полугодовой полет, который по сути своей, тоже длительный. Есть, конечно, стандартная база. Но каждый полет уникален. Каждый полет состоит из определенных миссий, научных экспериментов, выход в открытый космос, работа с определенными кораблями. И каждый экипаж готовится по своей индивидуальной программе. В этом ключе годовой полет будет проходить по точно такой же схеме.
— Олег Валерьевич, я знаю, что вы планируете полет на МКС в следующем году. По какой программе готовитесь вы лично?
— Я готовлюсь по очень интересной программе. Я надеюсь, что на мою экспедицию придется запуск нового модуля, многофункционального лабораторного, который мне предстоит с моим экипажем встретить и активировать, подготовить его к проведению эксперимента. Для этого надо будет сделать достаточно большое количество выходов в открытый космос, встретить несколько грузовых кораблей и провести первую серию экспериментов. Кстати, это будет уникальная экспедиция. Впервые с российской стороны будет участвовать два врача. Бортинженером летит Сергей Рязанский. Он биолог, доктор авиационной космической медицины, выходец из Института медико-биологических проблем. Так что мы всерьез задумываемся, не нарисовать ли на корабле Красный Крест и Полумесяц.
— Сергей Рязанский участвовал в проекте «Марс»?
— Да, он был в экипаже командиром подготовительной миссии сто с лишним суток перед «Марс-500». Так что экспедиция предстоит интересная.
— А как в отряде космонавтов относятся к перспективе полетов за околоземную орбиту. Будет ли большая конкуренция полета на Марс. В долгосрочной перспективе?
— Конечно, в отряде, поверьте мне, находятся энтузиасты. И приходят туда для того, чтобы летать к звездам, для того, чтобы осваивать новые горизонты, добираться дальше, еще дальше. Там нет людей, которые сомневались бы в том, чтобы сделать шаг вперед.
— Неужели есть желающие попасть на невозвращаемые миссии?
— Нет, про это разговор вообще не идет. Потому что, я считаю, что даже вопрос о невозвращаемых миссиях не должен подниматься. Любая программа, и космическая техника, стоит с точки зрения сохранения жизни и здоровья человека. Чтобы ни говорили, безопасность на первом месте.
— Сейчас вашему сыну 10 лет. Когда Россия замахнется на Марс, у него будет уже вполне конкурентоспособный возраст, вы не будете возражать, если из фамилии Котовых он решит сделать династию.
— Абсолютно. Только поддержу его.
